Игры в детективов

Часть первая

Ковригин засиделся допоздна в своем рабочем кабинете, разбирая почту, накопившуюся за время его отсутствия. Он предполагал, что в офисе никого не осталось, но неожиданно замигала красная лампочка громкой связи.

— Николай Дмитриевич, — раздался вкрадчивый голос секретарши Милочки, — ваша супруга требует соединить с вами.

— Бывшая, Мила, бывшая! — напомнил Ковригин и раздраженно добавил: — Я же сказал, что меня ни для кого нет!

— Она знает, что вы есть. Она тут неподалеку и видит свет в вашем кабинете.

— Хорошо… — Ковригин обреченно вздохнул. — Соедини. Кстати, а что ты делаешь на работе в такой час?

— Так вы ж еще здесь. Вдруг что-то понадобится.

«Какое рвение! Надо же… Придется поощрить Милу», — снова подступило раздражение, потому, услышав голос бывшей жены, он просто гаркнул в трубку:

— Что еще?!

— Николаша, не кричи на меня, — бывшая супруга обратила внимание на недовольный тон и миролюбиво продолжила: — Я тут проезжала мимо, увидела свет в твоем кабинете и решила навестить.

— С чего это такие почести? Мы вроде уже решили все вопросы. И вообще мне некогда. Я только что вернулся из командировки, работы навалом. Так что езжай дальше. Ты теперь «при колесах», что ли?

— Неважно. Но у меня есть к тебе один разговор. Серьезный разговор. И чем скорее мы поговорим, тем лучше.

Ковригин резво подбежал к окну и слегка раздвинул жалюзи. Напротив офиса стоял красный вольво.

«Интересное кино… Уже подцепила кого-то, — бывший муж прищурился и попытался разглядеть человека, сидящего за рулем автомобиля, но сгущающиеся сумерки не позволили это сделать. — Тьфу ты! Как будто ревную, дурак старый!»

— Ладно, проходи. Я предупрежу на вахте. Тебе выпишут пропуск.

Николай Дмитриевич Ковригин являлся главой охранного агентства «КоНД». Его агентство занималось охраной офисов, складов. Но по протекции, по предварительному звонку и только от хорошо знакомых Ковригин брался за выполнение и других задач, связанных с поиском пропавших людей, слежкой за конкурентами заказчиков или за неверными супругами. Бывали случаи и посложнее, но о них в агентстве знал лишь сам Николай, да еще пара преданных сотрудников. Примитивное название фирмы по собственным инициалам Ковригину совсем не нравилось. Однако, то была воля отца, основавшего агентство для сына, вложившего в раскрутку организации немало сил и денежных средств, потому Николай Дмитриевич скрепя сердце с этим мирился.

В свои тридцать пять лет он выглядел не по годам солидно. Тому способствовал и рост 189 см, и вес больше 100 кг, и угрюмое выражение лица из-за не в меру мохнатых бровей. Никакие диеты или походы в тренажерный зал не помогали избавиться от лишних килограммов. От этого он страдал. Тайком от жены просматривал ее глянцевые журналы, выискивая новые методы борьбы с излишним весом. Но в конце концов Николай Дмитриевич махнул рукой на свою фигуру и стал одеваться, как подобает людям его комплекции и положения. И так сросся с этим своим образом, что новая секретарша Милочка даже спросила у кого-то из сотрудников — скоро ли шеф уходит на пенсию? Ее фраза о возрасте буквально повергла Ковригина в шок — совсем недавно он влюбился. Слова секретарши заставили посмотреть на себя со стороны и принять решение о смене гардероба. Часть задачи Ковригин уже выполнил, обойдя множество магазинов в Париже, из которого только что вернулся.

Бывшая супруга не стала ходить вокруг да около. Войдя в знакомый кабинет и, привычно устроившись в своем любимом кресле, она сразу объявила, что желает получить долю их общей квартиры, и, желательно, деньгами.

— Что-то не понял. Квартиру я тебе купил, мебель всю отдал. Денег ты и так получила немало, дочку содержу и никогда от нее не откажусь. Вроде никаких претензий после суда у тебя ко мне не было. С чего вдруг они появились? Не красный ли «вольвешник» тому причина? — не удержался и съязвил Николай.

— Тебя это уже не касается! — отрезала бывшая жена. — Или ты делишься со мной квартирой, или…

— Во! Глаза-то вылупила, — рассмеялся Ковригин. — «Или» — это что? Угроза? Мне?

— Да, тебе. Так что подумай.

Бывшая супруга огляделась в поисках пепельницы, не нашла, затушила недокуренную сигарету в цветочном горшке и вышла, громко хлопнув дверью.

Утром Ковригин вызвал Максима — главного детектива агентства, возглавляющего отдел охраны, а также водителя и по совместительству своего помощника Геннадия.

— Ребята, дело личного характера, — немного покраснев, сообщил Ковригин. — Надо проследить за моей бывшей женой. Выяснить, что за «фрукт» нарисовался рядом с ней. Подробности пока не скажу. Короче, вот вам ключи от машины (она ее не знает, а на моей нельзя, сами понимаете), еще деньги на расходы и мобильные телефоны. Пока всё не выясните, на работе не появляйтесь. Гена знает, где она трудится. Вперед!

В первый день до обеда ничего интересного не произошло. Максим с Геной скучали и вели ленивые разговоры о погоде, политике, новых фильмах. Анна, бывшая супруга шефа, пришла на работу вовремя. А в обед она буквально выпорхнула из массивных дверей НИИ кинематографии и резво засеменила к подземному переходу, цокая своими десятисантиметровыми каблучками по асфальту, словно скаковая лошадка. Максим бросился следом за ней. Гена остался в машине, так как Анна знала его в лицо.

Женщина подошла к цветочной палатке, несколько раз оглянулась и зашла внутрь. Пробыла там минут пятнадцать, вышла без цветов и тем же путем вернулась назад в здание НИИ.

Максим проверил палатку — кроме двух продавщиц, в магазинчике никого не было. Обо всём доложил Ковригину и снова нырнул в машину к Геннадию.

В шесть часов вечера из здания НИИ повалил народ. Максим с Геннадием внимательно всматривались в лица, но Анны среди них не было. Так прошло еще два часа, и стало ясно, что женщина ушла каким-то другим путем. Делать нечего, пришлось снова звонить шефу и виниться. Ковригин долго кричал в трубку, обозвал своих сотрудников тупицами и велел ехать по домам.

Второй день детективы начали с того, что по очереди обошли здание и выяснили, что вход в него только один.

— Не улетела же она вчера, — ругался Гена, увидев, как утром Анна вынырнула из подземного перехода и направилась к дубовым дверям родного НИИ.

— Да мы просто проморгали ее. Ушла в толпе. Эх, отвык я от такой работы, теряю квалификацию, а ты вообще не профессионал. А девочке, видимо, есть что скрывать, раз она так шустро уходит от слежки, — успокаивал коллегу Максим. — Ничего, сегодня мы ее не упустим. Даю слово!

— Ну да! Ты-то у нас настоящий профи! — фыркнул Гена, за что и получил тумака от товарища по детективному несчастью.

Днем Анна опять посетила цветочный магазин, опять пробыла не более пятнадцати минут, опять вышла без покупок и быстро вернулась на работу.

Максим, применив опыт детектива, черпаемый большей частью из книг, сумел выведать, что Анна приходит в магазин звонить со своего мобильного телефона. Продавщицы уже привыкли к странной посетительнице и не обращают на нее внимания. Об этом тотчас сообщили Ковригину. Ребята сами звонили шефу или он им почти каждый час. Такова была договоренность.

К шести часам вечера Максим занял наблюдательный пост рядом с сигаретным киоском у подземного перехода, а Гена затерялся среди толпы у метро, куда предположительно должна была пойти после работы бывшая жена шефа.

И Анна действительно направилась в подземный переход. Максим радовался, что теперь они ее не упустят. Но каково же было его разочарование, когда женщина, вместо того чтобы идти к станции метро «Аэропорт», где ее уже поджидал Геннадий, села в стоящий на проезжей части красный вольво. Макс и глазом не успел моргнуть, как Анна уехала в неизвестном направлении.

Шеф, естественно, опять ругался.

А утром третьего дня слежки Анна вышла из той самой красной машины прямо у входа в НИИ и вместе с водителем — статным мужчиной средних лет, вошла в здание. Это обрадовало ребят, так как удалось записать номер автомобиля. Но, пока Ковригин по своим каналам устанавливал владельца вольво, Гена предложил зайти внутрь и попытаться там всё разузнать у вахтера. Что они и сделали, потерпев неудачу уже в третий раз, потому что нос к носу столкнулись с объектом слежки.

— Гена? Что ты здесь делаешь? — удивилась Анна, спускающаяся по лестнице под руку с уже знакомым мужчиной.

— А я к другу. Он тут работает, — не растерялся Геннадий, краем глаза следя за тем, как Максим нагло обнял какую-то девушку и стал шептать ей что-то на ушко, отчего та покраснела и посмотрела на друга безумными глазами.

— Вот не знала, что у тебя в моей организации друзья.

— Да он только устроился. Договорились, что спустится сюда.

— Что ж, тогда жди. Всего хорошего.

Максим за время разговора Геннадия с Анной успел выйти на улицу и занять свое место в автомобиле.

«Блин, если мы и сегодня ее упустим, шеф точно три шкуры сдерет!» — расстроился Гена, лихорадочно соображая как бы незаметно прошмыгнуть к своей машине.

Всё же они успели, догнав вольво уже у «Сокола». И начались шпионские страсти — погоня. Неискушенный в таких мероприятиях Гена тихо посмеивался, когда Макс требовал то притормозить, то увеличить скорость. За рулем вольво чувствовался профессионал, но и Гена не лыком шит. Преследуемый автомобиль странно петлял, часто выезжал на встречную полосу, но скоро стало понятно, что конечная цель — спальный район Москвы Строгино. Макс сообщил об этом Ковригину. И именно в этот момент машина неожиданно пропала из виду. Гена долго колесил по дворам, и, наконец, их старания увенчались успехом. Нужный автомобиль сиротливо стоял напротив одной из девятиэтажек. Вокруг не было машин, потому с определением нужного подъезда вопроса не возникло. Довольный Максим вызвонил шефа.

— Я сейчас подъеду, — коротко ответил Ковригин.

— Странно. Чего это Николаю сюда тащиться? — недоуменно пожал плечами Макс.

Но решения начальства в их организации обсуждать было не принято, и ребята опять лениво заскучали, поджидая Ковригина.

— Спасибо за работу. Сняли камень с моей души, — сказал подъехавший шеф, лишь мельком взглянув на подъезд, который ему указал Максим. — С меня причитается. Едем гулять. Но сначала перегоним машины к офису. И предупредите своих супруг, что вернетесь поздно.

Гулять начали с казино «Тропикана», что на Арбате. Ковригин не скупился на расходы: горы еды, литры спиртного, кучи фишек. К тому же в этот день в казино было еще и выступление болгарина Бисера Кирова. Как сказал шеф — море удовольствий за три дня нервной работы. Максим с Геннадием с удивлением внимали рассказу Николая. А тот, подвыпив, поведал, что дом, к которому они попали в конечном итоге своей слежки, ему знаком. В нем проживает первый муж его бывшей жены. И что представляет собой этот бывший первый муж, шеф прекрасно знает. И как с ним справиться, знает тоже. И то, что бывшая жена снова спелась с первым мужем, и откуда подул ветер угроз, и почему подул, и зачем она приезжала… Всё встало на свои места, Ковригин окончательно успокоился.

Максим оказался азартным игроком: сначала спустил все свои фишки, потом — фишки Геннадия, но, когда в ход пошли жетончики Ковригина, выигрыши последовали один за другим. В итоге компания осталась даже в прибыли, сполна перекрыв свои, а вернее, Ковригинские расходы и на еду, и на выпивку, и даже на такси.

Однако шеф не мог остановиться.

— Мантулинская набережная! — гаркнул он таксисту, вальяжно расположившись на переднем сиденье, и, уже обращаясь к сотрудникам, пробубнил: — Вам требуется особое приглашение?

— Остапа понесло… — весело шепнул на ухо Геннадию Макс.

Оба без возражений плюхнулись в такси.

В Международном торговом центре на Красной Пресне в этот час было многолюдно. В ресторанах не протолкнуться, а в казино больше не хотелось.

— Снимаем сауну! — придумал Николай.

Потом что-то вспомнил и потащил ребят в ближайший бутик, где приобрел для всех эксклюзивные шорты для плавания одной расцветки и фасона.

— Мы в этих трусах прямо как команда, — заржал Ковригин, когда все облачились в покупки. — Вперед к удовольствиям!

Уже под утро, одурев от ныряний в бассейне, разомлев от сауны и джакузи, захмелев от добавленных горячительных напитков, «команда» разъехалась по домам.

Но в 8.15 утра Николай Дмитриевич потребовал срочный сбор. Не выспавшиеся, опухшие, Максим с Геннадием недоуменно взирали друг на друга в ожидании шефа под осуждающим взглядом секретарши Милочки.

Часть вторая

— Светлана не звонила? — первый вопрос адресовался Милочке.

Та отрицательно покачала головой, и Ковригин угрюмо кивнул своим сотрудникам, приглашая в кабинет.

Светлана — главный бухгалтер агентства, всегда приходила на работу первой, отличалась немецкой пунктуальностью и усидчивостью. Обладая внешностью «серой мышки», Света умела играючи справляться с не разрешаемыми на первый взгляд проблемами. Потому ее отсутствие на рабочем месте показалось и Максу, и Гене довольно странным.

— Главбух попала в беду… — огорошил их шеф. — Сейчас находится в больнице. Перелом руки, сотрясение головного мозга, множественные гематомы, есть несколько незначительных ран. Короче, вы мне снова нужны. Дело чести. Надо найти подонков, которые избили мою Светку.

Ковригин поморщился, понимая, что, говоря «моя Светка», он выдал с головой их пока только зарождавшийся роман.

Но сотрудники эту оговорку пропустили мимо ушей. Для них было не совсем понято, за что могли побить «серую мышь», как кулуарно звали главбуха все сотрудники «КоНДа». Да и предположить, что у начальника со Светкой могут быть какие-то отношения, кроме деловых, — такое даже в дурном сне не приснится. Но рассуждать на подобные темы Ковригин времени не дал и ввел в курс дела:

— Вчера Светлана с двумя подругами отдыхала в ночном клубе. Да, представьте, наш бухгалтер изредка посещает подобные заведения. И не надо таращиться, она тоже человек. Тем более что у одной из подруг была какая-то дата чего-то там не совсем круглого. Не в этом суть. В клубе девушки встретили своих давних знакомых Веру и Соню, которых сама Света до этого лично не знала. Вместе потусовались, а потом Соня предложила поехать к ним в гости. Девушки были приезжие, однако квартиру снимали не в спальном районе, а недалеко от клуба, почти в центре Москвы.

Еще шеф поведал, что Светлана чувствует себя пока плохо, хотя из ее невразумительных слов стало понятно, что, когда девушки уже были в той самой съемной квартире, в гости к Соне с Верой пришли двое молодых людей. Что произошло дальше, Света помнит плохо, зато отчетливо воспроизвела внешность тех двух молодчиков, которые ее избили. Подружки пострадали меньше и смогли сообщить, что били их из-за отказа участвовать в групповом сексе. Кроме того, девушки показали дом, в котором всё и произошло.

— В милицию заявления поданы, я настоял, — закончил рассказ Ковригин. — Но вы ж понимаете, что менты никого не найдут. А мы найдем. Дело чести!

Так для Макса с Генкой продолжилась детективная практика. Шеф не жалел средств, снабдив доморощенных детективов всевозможными «жучками» и подслушивающими устройствами со сканерами. Не пожалел и денег, предоставив возможность действовать по обстоятельствам.

Максим с Геннадием почти двое суток провели в салоне автомобиля рядом с домом Веры и Сони. Установили, что девицы бо́льшую часть времени проводят дома, а по вечерам в их квартире устраиваются настоящие попойки. Но подозреваемых молодчиков в поле зрения пока не наблюдалось. Тогда Ковригин предложил втереться к девочкам в доверие, чтобы попасть в квартиру для установки «жучков».

К обеду Вера с Соней вышли из подъезда и направились на ближайший рынок. Макс и Гена, не привлекая внимания, шли неподалеку.

Да девчонки вряд ли заметили бы слежку, слишком уж были поглощены собственной беседой.

— Глянь, как они бойко торгуются, — заметил Геннадий. — Денег-то у них кот наплакал. Смотри, редиски пучок купили, один огурец, две помидорины. И черешню сейчас покупают, слышишь, четыреста граммов. Надо действовать.

— Почему так мало? — обратился к девицам Максим и обнажил голливудскую улыбку. Шеф не скупился — все сотрудники обслуживались в лучшей поликлинике Москвы, в которой и стоматологи были тоже лучшими. — Таким очаровательным девушкам положено хорошо и вкусно питаться.

С этими словами он приобрел для них на казенные деньги по килограмму черешни и клубники, а потом жестом фокусника извлек из кармана две шоколадки «Аленка» и презентовал их обалдевшим от нежданного счастья подругам.

Вера засуетилась первой, вытащила блокнот, нацарапала номер телефона и пригласила Макса в гости.

— Заходите. Будем всегда рады, — наперебой верещали девицы. — Мы тут рядом живем.

— А можно с другом?

— Конечно, с другом даже лучше. Будет компания. Прямо сегодня и приходите. Да хоть сейчас.

— Хорошо, до встречи. Извините, мне нужно позвонить. Работа... — деловито закончил разговор Макс и солидно удалился.

Дабы произвести еще больший эффект на новых знакомых, шел не спеша, покручивая на пальцах брелок от машины и беседуя по телефону с несуществующим собеседником.

— Ну, ты артист! — восторгался Гена еще не менее часа после состоявшегося знакомства.

— Ладно, пора действовать. Я буду отвлекать девчонок, а ты поставь два «жучка».

Но тут неожиданно позвонил Ковригин:

— Никуда не ходите. Ждите меня. Скоро буду.

И действительно, не прошло и пятнадцати минут, как Николай Дмитриевич появился из-за угла, неторопливо шагая вдоль дома, за которым наблюдали члены «команды».

— Вы уж, ребята, извините, но «жучки» я поставлю сам. Да и место преступления хочется увидеть собственными глазами. В квартиру с Максимом пойду я. А ты, Ген, сиди здесь и внимательно слушай. И включи запись — вдруг пригодится.

— Надо бы затариться, — подал голос Макс. — Неудобно в гости с пустыми руками.

— Всё уже продумано, — шеф похлопал по кейсу. — И, думаю, обойдемся без цветочков. Ты, Ген, как услышишь, что мы там за стол садимся, сразу звони мне. А уж я сумею выкрутиться.

Обшарпанная дверь под номером 15 была грязной от следов обуви, звонок не работал, но не успели мужчины постучать, как дверь распахнулась и обе девушки застыли на пороге.

Соня с Верой в оцепенении взирали снизу вверх на Николая Дмитриевича — его колоритная фигура внушала одновременно и трепет, и восхищение.

— Вы не впустите нас в дом? — разрядил обстановку Максим. — А приглашали, приглашали… Кстати, разрешите представить. Мой друг — Николай.

— Да, конечно, проходите, будьте как дома… — раскудахтались на два голоса девушки. — Вот тапочки. Переобувайтесь и — на кухню.

Ковригин брезгливо взглянул на стоптанные тапки с засаленными задниками, потом — на свои начищенные туфли и застыл в нерешительности. Соня этот взгляд заметила, потому что выпалила скороговоркой:

— Да можете не снимать, вы ж, наверно, на машине? Мы всё равно будем в выходные убирать. Так проходите.

Тесный коридор был завален обувью, причем обувью не только летней. Тут же валялось несколько пар зимних и демисезонных сапог, вперемешку с летней одеждой висели две кургузые шубки, дутые китайские куртки, сумки. От этого в прихожей стояла жуткая вонь. Мужчины поспешили быстрее пройти на кухню, предполагая вдохнуть там по глотку чистого воздуха. Но кухня встретила их застоявшимся облаком сигаретного дыма.

— Попали… — прошептал Макс, морщась, как от зубной боли. Он не курил.

Убожество обстановки, состоящее из примитивного стола, трех табуреток, одного стула, холодильника «Морозко» и черно-белого телевизора «Юность», усугублялось жутким беспорядком. Горы немытой посуды не вмещались в мойку, источая неприятные запахи. И от помойного ведра, которое стояло почему-то не под раковиной, а чуть ли не посредине кухни, смердило разлагающимися продуктами. Батареи бутылок из-под пива, дешевой водки и вина говорили о многом. Везде, где только было свободное местечко, мужчины увидели пепельницы или нечто, приспособленное под них. Все емкости были полны окурков. Максим, ярый противник курения, насчитал восемнадцать посудин: «Молодые, а неряхи еще те. Как же они могут жить в такой обстановке? Как мне их обольщать, если я больше пяти минут тут не выдержу?» Макс с мольбой посмотрел на шефа, словно говоря — давай смоемся отсюда как можно скорее.

— Ап! — Ковригин ловким движением открыл кейс и стал выставлять на стол принесенные продукты и спиртное.

Ничего особенного не появилось — стандартный набор обольстителя: горький шоколад, фрукты и бутылка дорогого коньяка. Но девочки запрыгали от радости.

— Значит так! Слушай мою команду, — приказал Ковригин, подмигнув девицам. — Вы испаряетесь на пять-десять минут, а я тут сам накрою поляну. Идите, идите, прогуляйтесь до балкона, покажите гостю свои апартаменты, подышите свежим воздухом. Я заодно и кухню проветрю, у вас тут уже топор можно вешать.

К возвращению Максима с девочками Ковригин успел и «жучки» поставить (один — под тумбочкой телевизора, второй — под телефонной полочкой), и стол сервировать.

Но не успела компания приступить к трапезе, как у Ковригина зазвонил телефон.

— Да ты что? — грозно прогудел Николай Дмитриевич в трубку, слушая хихикающего Гену. — Даже не смейте начинать без меня. Слишком тонкая работа. Я сам. Сейчас приедем. Да, Максим со мной.

Он почти натурально с печалью во взоре посмотрел на хозяек квартиры:

— Увы, милые дамы, нам пора. Работа иногда требует жертв.

Девочки, конечно, начали канючить и просить остаться, плюнуть на работу, стали намекать на свои прелести. Соня села на колени к Николаю и прильнула к нему, щекоча за ухом.

Максим не на шутку перепугался. Уж он-то знал, как шеф, начитавшись Аллана и Барбары Пиз, ревностно оберегает свою «личную зону», не позволяя вторгаться в нее даже близким друзьям. Но Ковригин и бровью не повел, довольно улыбался и жмурился, вроде как от удовольствия. Его состояние выдавали лишь дергающийся уголок правого глаза да руки, непроизвольно сжавшиеся в кулаки.

Вера попыталась повторить прием подруги, обвив руки вокруг шеи Макса, но тот подскочил как ужаленный и, наскоро попрощавшись, направился к выходу.

— Придем, обязательно придем еще, — стоя в дверях лифта, заверил девочек Ковригин.

Но, как только кабина начала опускаться, Николай достал платок и вытер взмокший лоб.

— И вот в такой обстановке побывала Светка? Ужас! Как она могла? Ты видел, какие у них тараканы на кухне? Да там притронуться к чему-либо страшно!

— Ага, меня чуть не стошнило. Бр-р-р, вонь… Хорошо, что вы в комнату не заглянули. Там коробки, коробки и прямо на полу матрацы лежат, а на них какие-то тряпки накиданы, даже постельного белья нет. И по всей комнате пух вперемешку с пылью клубится.

— Не понимаю… Светка и эти засранки! Жуткие засранки…