Сумеречный патруль. Золотой след. Александр Хабло

Ночь окончательно вступила в свои права, и на тёмном небосводе был отчётливо виден молодой месяц. Листва деревьев своим шелестом разбавляла звуки сонного города и играла со светом уличных фонарей. Немногочисленные прохожие вжимали головы в плечи, когда порывы ветра становились особенно сильными, и ускоряли шаг, чтобы быстрее добраться до уюта и тепла своего дома.

Илья Никитин, сидя в автомобиле на месте водителя, старательно всматривался в окно хрущёвки на четвёртом этаже и пытался уловить там малейшее движение.

— Лейтенант, что ты так напрягаешься? Да успокойся, наконец, — сказал напарник, сидевший рядом, откидывая назад спинку своего сиденья. — Он сейчас ляжет спать — и всё: считай, наше дежурство закончилось.

— Вдруг что-нибудь произойдёт, а мы пропустим? — неуверенно спросил Илья, сомневающийся в правильности действий своего старшего по службе товарища.

— Это ты, конечно, верно мыслишь, лейтенант, — прокряхтел тучный напарник, устраиваясь поудобнее в своём кресле и подкладывая под голову свёрнутую ветровку. — Поэтому ты давай дальше веди наблюдение за объектом, а я пока вздремну. Если повезёт, то до конца смены. Вчера футбол смотрел и не выспался, — объяснил он.

— Хорошо, Аркадий Иванович, — покорно согласился Никитин, не сводя глаз с окон квартиры на четвёртом этаже. — Только разрешите пойти кофе купить в ларьке напротив, а то я забыл с собой взять.

— Валяй, но будь другом — дверью сильно не хлопай, — зевая, ответил Аркадий Иванович. — Заодно узнай, до скольких они работают.

— Понял, — кивнул головой лейтенант и поспешил выйти из машины.

Втянув голову в плечи, Никитин подошёл к ларьку, над которым тускло горел фонарь, освещая надпись «Шаурма». Он ознакомился с меню на вывеске и решил взять вдобавок к кофе куриную шаурму.

— Есть кто? — постучав в закрытое окошко, он попытался разглядеть продавца за тонированным стеклом.

— Я перезвоню, — раздался изнутри голос, — у меня клиент. Всё, давай!

Окошко открылось, и Илья увидел смуглое и небритое лицо мужчины.

— Чего хочешь, дорогой? — спросил с акцентом продавец.

— Кофе, — попросил Никитин, протягивая двухсотрублёвую купюру. — А шаурма у вас вкусная?

— Лучшая в городе! — воскликнул мужчина, судя по всему, уроженец Кавказа.

«И правда, зачем я спросил? Ответ же был очевиден», — подумал про себя Никитин и сказал:

— Тогда мне ещё шаурму с курицей.

Продавец забрал купюру, отсчитал сдачу и, закрывая окошко, добавил:

— Подожди минуту.

Никитин повернулся в сторону дома и снова всмотрелся в окно четвёртого этажа, свет от электрической лампы в котором спустя пару минут погас. «Наверное, спать лёг», — подумал про себя лейтенант.

Очередной порыв ветра поднял с земли полиэтиленовый пакет и несколько фантиков от шоколадных батончиков, которые прилипли к ноге Ильи. Он брезгливо стряхнул со штанины мусор и провожал его взглядом до тех пор, пока тот не закатился, гонимый ветром, в угол лестницы, ведущей на цокольный этаж, которой, судя по её захламленному виду, давно не пользовались.

Окошко ларька за спиной Ильи открылось, и из него раздался голос:

— Возьмите свой заказ.

Никитин, повернувшись, забрал горячий напиток и шаурму, издававшую характерный аромат.

— А вы во сколько сворачиваетесь? — поинтересовался Илья у продавца, который уже начал закрывать окошко.

— В двенадцать ночи.

— Спасибо.

— На здоровье, — ответил продавец и окончательно захлопнул окошко.

Никитин съел шаурму на улице, чтобы не смущать своего напарника, после чего, пытаясь не разбудить Аркадия Ивановича, сел в машину.

— Ну что, до скольких они работают? — прокряхтел сквозь сон напарник.

— До полуночи, — удивлённо ответил Илья.

Аркадий, сопя, втянул глубоко в себя воздух и пробубнил:

— А ты что, шавуху ел?

— Да.

— А мне взял?

— Нет, вы же ничего не говорили, — виновато ответил Илья.

— А ещё напарник называется, — недовольно буркнул Аркадий и тут же захрапел.

Никитин продолжил всматриваться в окно четвёртого этажа хрущёвки, про себя удивляясь поведению своего старшего товарища.

Время стало тянуться невыносимо медленно, как это всегда бывает при бездейственном ожидании, и Илья старался хоть чем-нибудь себя занять, чтобы не уснуть и заставить время идти чуть быстрее. Он посмотрел на часы и обнаружил, что они показывают десять минут двенадцатого. Это означало, что впереди ещё шесть часов пятьдесят минут дежурства! Никитин вдруг физически осознал, что всё это время ему предстоит провести, сидя в машине в компании храпящего напарника. От этих мыслей ему стало очень жалко себя, и он непроизвольно начал постукивать ногой по полу авто.

Аркадий громко вздохнул и недовольно буркнул, переворачиваясь набок:

— Не тряси машину.

Илья ничего не ответил, недоумевающее покачав головой, и вышел из салона. На улице заметно похолодало, и округа стала ещё более пустынной, чем прежде.

Никитин поднял воротник куртки, шмыгнул носом, скрестил руки на груди и снова стал всматриваться в чёрный квадрат окна на четвёртом этаже дома.

Металлическая дверь со скрежетом открылась, и из подъезда вышел мужчина в одних трусах. Он шёл с вытянутой вперёд правой рукой, будто кто-то невидимый держал его за неё и вёл. Никитин прищурился и в сумраке разглядел в странном мужчине их с Аркадием объект.

— Это ещё что? — удивлённо произнёс Никитин. После чего осторожно открыл дверцу машины, стараясь как можно меньше издавать звуков, и толкнул своего напарника, прошептав: — Просыпайся!

Но Аркадий повернулся на другой бок, бурча какую-то несуразицу гнусавым голосом:

— Наташа, не надо, я скоро приду… Успокойся…

— Всё с тобой понятно, — резюмировал Никитин, осознавая, что сейчас ему придётся рассчитывать только на свои силы и смекалку, и пошёл вслед за объектом. Тот в такой же странной позе, как и раньше, двигался в направлении безлюдного сквера, находящегося недалеко от ларька «Шаурма».

— Эй! Мужчина, с вами всё в порядке? — раздался из ларька уже знакомый Никитину голос.

Объект, развернувшись, устремился прямо к ларьку. Заметив это, Илья спрятался, пригнувшись за припаркованной машиной, и продолжил внимательно следить за происходящим.

— Мужчина! Я у вас спрашиваю! — с недовольством в голосе снова обратился к объекту продавец и вышел из ларька с явным намерением проучить неучтивого незнакомца.

Однако тот по-прежнему ничего не отвечал. Вместо этого он остановился на месте, медленно повернул голову с закрытыми глазами в сторону продавца и опустил руку, которую до этого держал вытянутой вперёд.

Тень перед странным мужчиной ожила и зашевелилась. Она начала расти, вытягиваясь вверх и разбухая, пока наконец не приняла своих подлинных очертаний и перестала быть тем, что можно назвать тенью, а превратилась в неопрятного босоногого бородатого старика с квадратным морщинистым лицом, густыми бровями и в рваных тёмных одеждах, подвязанных золотистым кушаком. Седые волосы старика были взъерошены и вкупе с глазами, источавшими зелёный свет, выдавали его безумие.

— Т-т-т… ты кто? — заикаясь, выдавил из себя остолбеневший продавец.

— Я — Игнат, — проскрипел старик, после чего подошёл вплотную к продавцу и, прикоснувшись к его плечу, сказал: — Закрой глаза и спи!

Услышав эти слова, продавец как по мановению волшебной палочки закрыл глаза, и гримаса испуга на его лице сменилась полным умиротворением.

— Во сне ты видишь, как злой человек врывается в твой дом и устраивает в нём погром в поисках всех твоих близких. Он ищет их для того, чтобы убить! И только тебе под силу его остановить, — продолжал старик.

Лицо продавца выразило тревогу, и глаза под закрытыми веками начали судорожно двигаться.

— Злой человек заметил твоих детей и уже хочет их убить. Они кричат и просят о пощаде, однако он не знает жалости. Но ты можешь ему помешать, потому что он стоит прямо перед тобой. Так возьми и убей его, прежде чем он сотворит зло. Задуши мерзавца, прежде чем он успеет причинить боль твоим близким! — скомандовал старик и сдвинулся в сторону, указывая рукой на мужчину, стоящего в одних трусах.

Продавец тут же кинулся вперёд и сбил с ног свою жертву. Он уселся прямо на груди мужчины и, сомкнув свои руки на его шее, принялся душить.

— Стой! — закричал Никитин, выбегая из своего укрытия.

— Не дай никому себя остановить! — крикнул старик.

— Стой! — повторил Илья.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся старик и, сделав несколько шагов назад, ушёл со света уличного фонаря в тень за ларьком, после чего растворился в ней.

Никитин набросился на продавца, пытаясь остановить его, но тот будто от назойливой мухи отмахнулся от него одной рукой с такой силой, что лейтенант мгновенно отлетел в сторону, ударившись о металлическую стену ларька.

Илья ощутил от удара боль в спине и голове, но адреналин притупил её, и юноша, быстро оттолкнувшись от холодного асфальта руками, вновь устремился к продавцу и его жертве. Он попытался в этот раз добраться до рук продавца, сомкнутых на шее беспомощно лежавшей жертвы, которая даже не пыталась предпринять всё это время хоть каких-нибудь попыток спастись. Однако и на этот раз Никитина постигла неудача, так как продавец, вновь проявив недюжинную силу, схватил его левой рукой за ворот одежды и перекинул через себя, как баскетбольный мяч, не убирая при этом правой руки с шеи объекта.

Илья, пролетев с десяток метров, кубарем прокатился по асфальту. После чего, шатаясь, начал вставать на ноги и обнаружил, что при падении разбил себе бровь.

— Да откуда у тебя столько сил? — удивлённо обратился Никитин к продавцу, вытирая ладонью кровь.

— Всё закончено, — раздался скрипучий голос старика Игната, которого не было видно. — Теперь просыпайся!

После этих слов глаза продавца открылись, и он в изумлении уставился на раздетого мужчину, на котором сидел.

— А ну слезь с него! — скомандовал Никитин и, покачиваясь, направился к ларёчнику.

— Что? — спросил продавец, лицо которого выражало явное недоумение.

— Слезь, я тебе говорю! – крикнул Илья.

Продавец встал со своей жертвы и принялся рассматривать трясущиеся руки.

— Это что? Я — его? — недоумённо спросил он.

Никитин подошёл к телу объекта и стал нащупывать пульс на запястье, а затем прильнул ухом к носу, тщетно пытаясь уловить дыхание. Но мужчина не подавал никаких признаков жизни.

— Мёртв, — резюмировал Никитин и встал на ноги, закусывая нижнюю губу.

Илья часто так делал, когда нервничал и не знал, что ему делать, а сейчас был именно такой момент. В его карьере это было всего лишь третье задание по наблюдению. И никто не готовил его ни в Академии МВД, ни тем более в отделе, где он прослужил всего лишь полтора месяца, к тому, что во время дежурства ему предстоит встречаться со странными стариками, у которых светятся глаза, а объект наблюдения может убить продавец шаурмы, раскидывающий людей, словно заправский рестлер. И всё это происходит в тот момент, когда его напарник мирно дрыхнет в машине!

Учитывая все эти обстоятельства, Илья не просто нервничал, а был на грани панического срыва.

— Ох, — выдохнул он, сжимая руками голову в попытках собраться с мыслями и сообразить, что же ему теперь делать дальше, после чего обратился к оцепеневшему продавцу, который стоял с побледневшим лицом и посиневшими губами и трясся всем телом: — Ты зачем это сделал?

— Это не я… Я не мог… — судорожно начал продавец.

— Аркадий Иванович! — выкрикнул Никитин, не слушая объяснений ларёчника и взывая к помощи напарника.

Но Аркадий его не слышал и продолжал мирно храпеть в машине.

— Вот су… — хотел было выругаться Илья, но не успел этого сделать, так как всё его внимание сконцентрировалось на автомобиле, который с визгом свернул на повороте и стремительно двигался в их сторону, слепя фарами. — Стой! — крикнул он и замахал руками, опасаясь того, что лихач, не заметив трупа мужчины, лежащего на дороге, наедет на него и тем самым невольно до приезда следственной группы уничтожит улики и возможные следы, подтверждающие пребывание на месте преступления странного старика.

Однако водитель машины, вместо того чтобы замедлить движение, будто нарочно прибавил газу.

— Да чтоб тебя! — воскликнул Илья, испугавшись, что машина его собьёт, и отпрыгнул в сторону.

Однако автомобиль резко затормозил в нескольких метрах от трупа мужчины, развернувшись почти на сорок пять градусов, и перегородил дорогу.

— Ах ты… — кинулся Никитин к водителю машины, напугавшей его.

Но не успел он договорить, как передняя пассажирская дверь авто открылась и из неё вышел мужчина выше среднего роста, внешностью напоминающий звезду голливудских фильмов или актёра рекламы, который является визуальным воплощением успеха, решительности и харизмы.

— Подполковник Рыков, — быстро представился незнакомец, уверенным шагом приближаясь к Никитину и демонстрируя вытянутой рукой раскрытое служебное удостоверение.

Илья попытался что-либо разобрать в корочках, но не успел этого сделать, так как подполковник так же стремительно убрал документ, как и достал его, лишь добавив:

— ФСКА.

— ФСКА? — повторил растерянно Никитин незнакомую ему аббревиатуру.

— Да, ФСКА! Федеральная служба контроля аномалий, — пояснил подполковник и, указав рукой в сторону побежавшего к скверу продавца шаурмы, крикнул вышедшим из машины подчинённым: — Терехов, Сливко, что замерли, как исполины?! Остановите его и подмените память! Мышкин, а ты давай установи завесу на месте преступления и следи, чтобы никто из посторонних нас больше не обнаружил, пока мы всё зачищаем!

— Есть! — ответил водитель и тут же принялся что-то искать.

— Никитин, что здесь происходит? — раздался голос Аркадия.

Он наконец-то досмотрел сон и со взъерошенными волосами и пролежнями на лице выбрался из машины. И теперь стоял над трупом объекта, недоумённо разводя руками.

— Аркадий Иванович, тут такое дело… — начал оправдываться Илья, но его тут же решительно перебил Рыков:

— Валера! Мышкин! Давай живее, а то сейчас тут соберётся целая толпа и мы застрянем здесь надолго. А я ещё хотел сегодня отчёты доработать!

— Сейчас, Роман Евгеньевич! — отозвался Валера, с готовностью доставая из багажника «Нивы-Шевроле», на которой они приехали, чёрный чемодан и открывая его.

Из чемодана вылетело десять квадрокоптеров, и ровно столько же Мышкин вытащил маленьких шаров, которые поместились у него в ладонях. Квадрокоптеры быстро поднялись на уровень крыши хрущёвки, несмотря на порывы ветра, и расположились так, что образовали круг над тем местом, где находились Никитин, Рыков, Аркадий и труп объекта. Затем Валера Мышкин положил на землю шары, и те сами покатились, располагаясь точно под квадрокоптерами.

— Какую картинку ставим, Роман Евгеньевич? — спросил Валера и тут же предложил: — Может, ДТП?

— Нет, — твёрдо ответил Рыков и скомандовал: — Ставь работы коммунальщиков, на них точно никто не обратит внимания. Там заодно и ограждение есть, чтобы к нам никто из зевак не зашёл.

— Хорошо! — ответил Мышкин и что-то нажал в открытом чемодане, после чего из квадрокоптеров и шаров на земле стали пробиваться тонкие полосы света.

— Это ещё что? Вы кто такие?! — начал возмущаться Аркадий, опешивший от происходящего.

— Аркадий Иванович, это сотрудники ФСКА, — попытался объяснить Никитин, сам слабо понимая происходящее вокруг.

— Какая ФСКА, Никитин? Образумься! — уставился своими поросячьими глазками Аркадий на Илью. — Наш объект наблюдения — труп! Ты это уразумел?!

В следующее мгновение Аркадий неестественно затрясся, закатив глаза и пуская слюну изо рта. Потом потерял сознание и упал на землю. Из карманов Аркадия Ивановича Сазонова выпали связка ключей и тюбик мази от геморроя.

— Какой он громкий, — спокойно сказал Рыков, убирая электрошокер во внутренний карман куртки.

— Вы что? — опешил Никитин. — Мы сотрудники полиции!

— Судя по всему, сотрудники вы так себе, — насмешливо продолжил подполковник ФСКА, кивая головой в сторону трупа мужчины в одних трусах на асфальте.

— Всё равно это не даёт вам повода использовать против нас электрошокер, — не успокаивался Илья, слегка смутившись от едкого замечания Рыкова.

— Согласен, — кивнул головой подполковник. — Только я его ударил электрошокером не для того, чтобы наказать за то, что он спал на службе, а для того, чтобы он не мешал. Толку-то от него всё равно ноль, а лишнее внимание он мог привлечь в два счёта. А нам этого абсолютно не надо.

— Поймали, Роман Евгеньевич, — раздался голос запыхавшегося сотрудника, который вместе с товарищем вёл под руки продавца шаурмы. — Шустрый оказался. Что нам с ним делать?

— Дайте ему для начала зелье истины и проследите, чтобы больше не пытался бежать. А после допросите, — распорядился подполковник и, кивнув в сторону лежащего Аркадия, добавил: — И этому отвара беспамятства влейте, а я пока с лейтенантом пообщаюсь.

— Откуда вы знаете, что я лейтенант? — удивился Никитин. — Я же вам не представлялся!

— Да у тебя, милок, на лбу написано, что это одно из первых твоих заданий, — уверенно произнёс Рыков, насмешливо прищурившись. — Или я неправ?

— Правы, — несколько смешавшись, подтвердил Илья.

— Ну вот видишь, — улыбнулся подполковник. — А теперь давай поговорим с тобой о том, что здесь произошло.

— Я даже не знаю, что вам сказать, — пожал плечами Илья.

— Ну, начни с того, как этот бедолага, — Рыков указал рукой на труп мужчины, — оказался в одних трусах на улице.

— Он просто вышел из подъезда и пошёл в сторону ларька. Продавец несколько раз окликал его, но тот ничего не отвечал.

— А глаза у него были открыты?

— Нет, закрыты... И правая рука была вперёд вытянута так, будто его кто-то за неё вёл.

— Неплохо, лейтенант, — утвердительно закивал головой Рыков. — И что произошло дальше?

— Потом непонятно откуда появился странный бородатый мужик со взъерошенными волосами и в рваной одежде, — подняв вверх глаза, ответил Илья, — похожий на бомжа.

— Глаза... Глаза у него какие были? — оживился подполковник, внимательно глядя на Никитина.

— У кого? — растерялся Илья.

— Да у мужика этого, на бомжа похожего!

— Ах да! — воскликнул Никитин, вспомнив важную деталь, и начал медленно проговаривать каждое слово, будто выуживая из глубин памяти события, которые произошли не более получаса назад. — Глаза у него были зелёные, и мне даже показалось, что они светились и вращались в глазницах. Точно! Этот старик и приказал продавцу, чтобы он задушил наш с Аркадием Иванычем объект наблюдения, а сам потом куда-то исчез. Странно: как я мог это забыть? Это же произошло всего лишь минут двадцать назад!

— Да нет, на самом деле ничего странного в этом нет. Странно то, что ты вообще это вспомнил, — похлопал Никитина по плечу Рыков.

— А вы что — знаете, кто это был? — осмелился спросить лейтенант у старшего по званию.

— Это был домовой, — спокойно ответил подполковник, глубоко вдыхая носом воздух и оглядываясь по сторонам.

— Домовой? — уставился на Рыкова Илья, еле сдерживая улыбку. — Кличка, что ли, такая?

— Скорее, призвание, — шмыгнул носом подполковник. — Ну что? Может, ты вспомнишь ещё что-нибудь, что он говорил?

— Когда продавец у него спросил, кто он такой, тот ответил, что его зовут Игнат...

— А теперь попробуй вспомнить одну деталь, это очень важно: на этом Игнате была обувь?

— Нет, — отрицательно помотал головой Илья.

— Уверен?

— Да.

— Слушай, ну ты нам очень помог, — снова одобрительно похлопал Илью по плечу Рыков.

— Вы меня теперь тоже электрошокером вырубите? — боязливо спросил Илья.

— Нет, конечно, — ответил подполковник, сдвинув брови. — Но извини, приятель, — тут он развёл руками, — подменить тебе память нам всё же придётся. Потому что о нас никто не должен знать.

— И как вы это сделаете? — поинтересовался Илья.

— Да не переживай: всё пройдёт безболезненно. Ты просто выпьешь зелье беспамятства, а потом мы надиктуем через наушники то, что тебе нужно будет запомнить вместо увиденного сегодня вечером, — объяснил Рыков.

— И вы уверены, что я это забуду? — спросил Илья, наморщив лоб.

— Конечно! Все забывают, — ответил Рыков и деловито направился к подчинённым Сливко и Терехову, которые уже опоили продавца шаурмы и надели на него наушники, подключённые к микрофону.

— Роман Евгеньевич, на что ему память менять будем? — обратился Терехов к подошедшему подполковнику.

— А вы дозировку ему на сколько дали? — спросил в ответ Рыков, прищурив глаза.

— На три часа, — неуверенно ответил Сливко, который уже начал сомневаться в правильности их с Тереховым действий.

— Лейтенант! — обратился подполковник к Никитину. — А ты с твоим напарником сколько уже здесь находитесь?

— Часа два.

— Большую дозировку дали, можно было и поменьше, — повернулся подполковник к подчинённым.

— Роман Евгеньевич, — начал оправдываться Терехов. — Мы думали…

— Не отмазывайся, — махнул рукой подполковник. — Говори ему, что он за весь вечер ничего не увидел и так как покупателей у него не было, уснул в девять часов.

— Понял, — ответил Терехов, обрадованный тем, что начальник не отругал его за бестолково проявленную инициативу.

— А что делать с толстяком? — спросил у подполковника Сливко, указывая на лежащего Аркадия.

— Лёша, с ним вообще всё просто. Залейте в него дозировку на один час и наговорите, что он проспал всё своё дежурство и так же, как и остальные, ничего не видел.

— Роман Евгеньевич, а что с трупом-то будем делать? — окликнул подполковника Мышкин.

— Ах да! Ещё и труп... — в раздумье потёр пальцами переносицу подполковник. — У него на шее сильные следы удушения?

— Да!

— Что ж… — на мгновение задумался подполковник. — Тогда нам придётся использовать марида, чтобы переместить труп в его собственную квартиру и там инсценировать самоубийство. Только сначала свяжись с дежуркой и сообщи, что у нас нестандартная ситуация и по моему распоряжению применяется марид. А также не забудь им сказать, что мы обнуляем до трёх часов память трёх человек.

— Роман Евгеньевич, а может, просто оставим труп здесь и не будем ничего менять?

— Нет, в таком случае возникнет слишком много вопросов к лейтенанту и его напарнику, — отрезал безапелляционно Рыков. — А придумывать для них нелепые легенды для подмены памяти... Времени нет, да и выглядеть это всё будет в глазах следственной группы очень неправдоподобно. Поэтому делай, как я тебе уже сказал.

— Есть! — ответил Мышкин и принялся через спутниковый телефон в машине связываться с дежурным по Управлению ФСКА.

Тем временем Рыков достал из внутреннего кармана небольшую бронзовую фляжку, на которой был установлен экран, отображающий число двести семнадцать. Подполковник открыл фляжку и потёр её. После чего из её горлышка тонкой струйкой начал сочиться зелёный дымок, который, устремляясь к земле и стелясь по ней, с каждым мгновением становился всё сильнее и насыщеннее. Затем дым перестал источаться из фляги, экран на ней стал показывать число двести восемнадцать, а в клубах зелёного дыма появился высокий смуглый мужчина в тёмно-синем костюме с серьгой в левом ухе и эспаньолкой на худощавом лице.

— Чего желаете? — поклонился мужчина в костюме.

— Обалдеть! — заворожённо проговорил Никитин, который не моргая наблюдал за происходящим.

— Лейтенант, в какой квартире был ваш объект? — уточнил Рыков.

— Четвёртый этаж, третье и четвёртое окна справа во двор.

— Хорошо, — утвердительно кивнул головой подполковник и повернулся к смуглому мужчине. — Значит, так, марид: труп необходимо незаметно для всех переместить вот в эту хрущёвку, в квартиру на четвёртом этаже, третье и четвёртое окна которой выходят во двор. При этом с шеи трупа необходимо убрать следы удушения руками, а его самого подвесить с петлёй на шее под потолком и обставить всё как самоубийство.

— Это всё, господин?

— Да, выполняй.

— Повинуюсь, — ещё раз поклонился мужчина и хлопнул в ладоши.

— Это кто такой? — не удержался Никитин и пальцем указал на марида.

— Обычные обыватели чаще называют их джиннами, — пояснил Рыков.

Никитин повернул голову в ту сторону, где секунду назад лежал труп объекта, но ничего не увидел, кроме асфальта и пары фантиков от конфет.

— А-а-а… — протянул Илья, указывая пальцем на то место, где только что лежал исчезнувший труп.

Но его перебил вкрадчивым голосом марид:

— Исполнено, господин.

— Отлично, — ответил подполковник.

Он снова открыл флягу. Марид опять превратился в зелёный дым, который вернулся во флягу так же, как и появился из неё.

— Мне это точно не снится?! — еле слышно прошептал Илья и сильно ущипнул себя за левую руку.

— Не переживай, ты не сошёл с ума. И тебе это не снится, — успокоил его Рыков, услышавший слова Никитина. — Просто тебе не повезло, но не волнуйся: завтра ты обо всём об этом даже не вспомнишь.

— Роман Евгеньевич, мы закончили, — крикнул Терехов, — остался только лейтенант.

— Ну что же, лейтенант, — развёл руками Рыков, подтверждая тем самым неизбежность дальнейшей участи Никитина, — теперь и тебе предстоит выпить зелье беспамятства.

Рыков положил руку на спину Ильи, обнимая его за плечо, будто давнишний друг, и повёл к машине, возле которой стояли Терехов, Сливко и Мышкин.

— Товарищ подполковник, а можно мне не пить это зелье? — попросил Никитин.

— Да не переживай ты так, лейтенант! Это зелье никоим образом не повлияет на твоё здоровье. И оно не противное на вкус, в него сейчас стали даже апельсиновый экстракт добавлять...

— Товарищ подполковник, но я никому не расскажу о том, что увидел, — клятвенно пообещал Никитин.

— Извини, но доверять я тебе не могу, и к тому же таковы инструкции ФСКА. Об аномальных существах и явлениях сумеречного мира могут знать из числа людей только сотрудники ФСКА и их агенты, а ты ни к одной из этих категорий не относишься, поэтому уж извиняй, — пожал плечами Рыков. — Ты же сам прекрасно понимаешь, что служба есть служба.

— А можно мне к вам перевестись? — умоляюще посмотрел на подполковника Илья, который боялся не столько факта что-то забыть, сколько процесса обнуления и тех последствий, о которых, как ему казалось, умалчивает подполковник.

— Э-э-э, брат, такие решения не я принимаю. За набор кадров отвечают соответствующее подразделение и начальник управления. Только они отбирают сотрудников после ряда проверок, и больше никто в этот процесс не вмешивается.

— Роман Евгеньевич, какую дозировку готовить? — обратился к Рыкову Терехов.

— Готовь три часа, чтоб наверняка. Я сам проведу обнуление лейтенанта.

Терехов в мерную ложку налил прозрачную тягучую жидкость из тёмно-коричневого пузырька, после чего набрал из другого пузырька пипеткой жёлтую жидкость, напоминающую апельсиновый сок, и смешал всё в одноразовом пластиком стакане. Закончив приготовление зелья беспамятства, он протянул стакан Илье.

— А если я откажусь пить? — обвёл взглядом Никитин окружавших его сотрудников ФСКА.

— Сопротивление, как говорится, бесполезно, братец! Тогда я ударю тебя электрошокером и мы вольём в тебя это зелье так же, как и в твоего напарника, — спокойно ответил Рыков. — Но мне абсолютно этого не хочется делать, поэтому выпей зелье — по-хорошему прошу.

Осознав безвыходность своего положения, Илья взял стакан из руки Терехова и понюхал его содержимое. Запах зелья беспамятства вызвал у него ассоциации с детским лекарством от кашля. Он выдохнул, собираясь с мыслями, и одним залпом выпил содержимое пластикового стакана. На вкус зелье оправдало ожидания Никитина и напомнило ему сироп от кашля с апельсиновым вкусом.

— Ну как? — спросил Рыков, обращаясь к Илье.

— Похоже на сироп от кашля.

— Раз, два, — начал считать Сливко, — три…

— Что ты …

Никитин не успел договорить свой вопрос, как всё в его глазах поплыло, а язык и тело неожиданно перестали слушаться. Ноги его подкосились, и он беспомощно начал падать назад, не в силах что-либо предпринять. Илья ещё успел почувствовать, что его подхватили за руки и спину, чтобы он не ударился головой об асфальт. После этого веки его закрылись и он провалился в сон.

Из-за чувства холода Никитин начал постепенно возвращаться из царства Морфея. Первое, что он ощутил наряду с тем, что замёрз, — то, как сильно затекло всё его тело из-за долгого пребывания в неестественной позе на переднем пассажирском кресле служебного автомобиля. Затем он понял, что губы слиплись и во рту всё пересохло, а голову ломило, словно с похмелья.

Не в силах больше игнорировать то, что в машине холодно, Никитин, скривившись, потёр глаза рукой и, сделав усилие над собой, разомкнул веки. Первое, что он увидел, так это то, что его напарник мирно спал рядом, облокотившись о руль. А в это время на улице уже начинало светать, и в голове Ильи сразу промелькнула мысль: кто же всё это время вёл наблюдение за их объектом?

«Чёрт! Его же убил бомжеватый дед!» — вспыхнуло в голове у Никитина, и он быстро заёрзал, пытаясь принять удобное положение, чтобы заглянуть в лобовое стекло и убедиться в том, что на улице возле ларька «Шаурма» лежит труп объекта. Однако, осмотревшись, Илья не увидел никакого трупа и громко выдохнул, подумав про себя: «Сон. Это был сон».

— А? Что? — спросонья спросил Аркадий и, вытирая рукавом слюну с подбородка, мельком посмотрел на часы. — Ну ты и горазд поспать, лейтенант!

— О чём это вы?

— Как о чём? — непринуждённо возмутился Аркадий. — Я, значит, тут дежурю, веду наблюдение за нашим объектом, а ты дрыхнешь и никак не хочешь просыпаться! Ну ты и даёшь! Ведь уже сорок минут как твоя смена!

— Аркадий Иванович, с вами всё в порядке?

— Конечно, со мной всё в порядке, Никитин! А вот ты совсем совесть потерял, — продолжал возмущаться напарник Ильи.

— А вы помните про сотрудников ФСКА? — спросил Илья, решив лишний раз убедиться в том, что воспоминания о прошедшей ночи — не что иное, как плод его воображения.

— Чего-чего?! Каких таких сотрудников? Ты что пил, пока я спал?

— Я ничего не пил, — пожал плечами Илья.

В глубине души он почувствовал успокоение оттого, что слова Аркадия подтверждали его предположения о неправдоподобности ночных событий, связанных с домовым и ФСКА.

— Аркадий Иванович, так вы же сами только что проснулись. Как вы можете утверждать, что я проспал свою смену? — спросил Никитин, с удивлением всматриваясь в пролежни на лице Аркадия.

— Ты старшим-то в жопу не заглядывай! — возмутился ещё больше Сазонов. — Служишь, понимаешь, без году неделю, а уже пытаешься старшего по званию оклеветать?!

После этих слов Никитин на несколько секунд впал в ступор, удивляясь наглости своего напарника и его непоколебимости, но, придя в себя, решил съязвить:

— А вы геморрой от усердной службы заработали?

— Ты откуда знаешь? — побагровел Сазонов, которому была явно неприятна поднятая Никитиным тема.

— Мазь вашу видел, — зло выпалил Илья.

— Я её только вчера купил, — вытащил из внутреннего кармана тюбик Аркадий и начал приходить в ярость. — Об этом никто не знает. Ты что, по моим карманам шарил?

— Ни по чьим карманам я не шарил, — округлил глаза Илья, не до конца осознавая, почему ему приходится оправдываться.

— Тогда откуда знаешь про мазь? — продолжал напирать Сазонов.

— Выпала у вас вчера из кармана! — выпалил Никитин и тут же вспомнил, что про наличие тюбика у Аркадия он узнал после его падения на асфальт от удара электрошокером, который нанёс подполковник ФСКА.

— Если ты кому-нибудь об этом расскажешь, я тебя сотру в порошок. Ты не забывай, лейтенант, что это мне писать рапорт о нашем с тобой наблюдении, и я ведь могу в нём отразить, как ты нёс службу, — прищурил свои поросячьи глазки Сазонов.

Илья понял, что спорить с Аркадием бесполезно и тем более — расспрашивать его о событиях прошедшей ночи. Поэтому он утвердительно кивнул головой, открыл дверь машины и вылез из неё, глубоко вдыхая прохладный воздух.

«Так мне что — вся эта история с домовым, джинном и ФСКА всё-таки не приснилась?» — никак не мог успокоиться он. Его захлёстывало желание выяснить, что на самом деле произошло прошедшей ночью.

С одной стороны, ему казалось вполне реальным то, что объект наблюдения убил странный дед и что он, Илья, стал свидетелем работы не менее странного подразделения под названием ФСКА. Однако, с другой стороны, он отчётливо понимал, насколько всё это дико, поэтому надеялся, что всё это сон и плод его фантазии. Никитина пугало то, что его воспоминания были реальностью, но желание докопаться до истины было ещё сильнее.

Чтобы во всём разобраться, Илья решил осмотреть окрестности ларька «Шаурма». Он направился в его сторону, не говоря ни слова своему напарнику.

— Возьми мне тоже шаурму и кофе! — раздался за спиной Ильи голос Сазонова.

Не обращая внимания на просьбу старшего по службе, Никитин увлечённо смотрел под ноги в надежде найти хоть какой-нибудь признак того, что пребывание загадочной группы из ФСКА не было игрой его, Ильи, воображения. Но, кроме опавших листьев, пары окурков и фантика от шоколадной конфеты, на асфальте ничего больше увидеть не смог — ни следов торможения «Нивы-Шевроле», едва не сбившей его, ни одноразовых пластиковых стаканчиков с зельем беспамятства, которым опаивали их с Аркадием, ни следов своей борьбы с продавцом шаурмы, душившим беспомощного мужчину в трусах.

— Точно, вот оно! — вслух произнёс Илья, вспомнив, что во время драки с продавцом он разбил себе бровь.

Он быстро потрогал пораненную во время потасовки область над глазом, но никакой раны нащупать не смог и характерной для ушибленного места боли также не ощутил.

«Неужели мне действительно всё это приснилось?» — подумал Никитин и, не веря до конца в то, что события ночи — всего лишь плод его воображения, кинулся к ларьку «Шаурма», чтобы, посмотрев на своё отражение в стекле, убедиться в отсутствии ссадины на брови.

Он начал внимательно рассматривать своё лицо, но уже в следующее мгновение окошко ларька открылось и из него донёсся знакомый услужливый голос продавца шаурмы:

— Доброе утро, дорогой! Тебе что-нибудь подсказать? Какую шаурму хочешь?

— Здравствуйте, — ответил погружённый в свои мысли Илья. —Подскажите: я у вас вчера шаурму покупал?

— Нет, — раздался недоумевающий голос.

— А вы не видели ночью мужчину в трусах около вашего ларька?

— Э, нет! — резко ответил продавец, которого начали раздражать глупые вопросы. — Ты шаурму покупать будешь или так просто поговорить пришёл?

— Ах да, — больше прежнего задумался Никитин и отрешённым голосом сказал: — Два чёрных кофе и одну шаурму с курицей.

— Большую или маленькую?

— Что? — переспросил Илья, который из-за своей задумчивости не расслышал вопроса.

— Я спрашиваю: шаурму большую или маленькую? — ещё раз попытался выяснить продавец с явным недовольством в голосе.

— Маленькую, — ответил Никитин,

Сам он есть не хотел, а насчёт Аркадия Ивановича решил так: тому не мешало бы похудеть, поэтому маленькая куриная шаурма для него будет в самый раз.

«Но откуда мне знаком голос продавца, если он утверждает, что меня вчера не видел? — снова погрузился в размышления Илья, никак не соглашаясь с тем, что убийство объекта продавцом шаурмы и все последующие события — это только его собственные фантазии. — Если эти ребята из ФСКА действительно стёрли всем память и подменили воспоминания, то единственный способ убедиться в их существовании и проверить, являются ли все мои воспоминания реальностью, будет заключаться в том, чтобы проникнуть в квартиру объекта и уточнить, жив он или мёртв».

— Да, другого варианта нет, — пробормотал под нос Илья, продолжая обдумывать случившееся и прикусив нижнюю губу.

— Эй, странный парень, — прервал размышления Никитина голос продавца шаурмы, — твой заказ готов.

Илья расплатился и, забрав два бумажных стаканчика с кофе и шаурму, поспешил к машине, где его ждал Сазонов.

— Ну что ты так долго? — вопросом встретил напарник Никитина, когда тот открыл дверь автомобиля.

— Аркадий Иванович, — протянул Илья Сазонову шаурму и кофе, — а что если нам посмотреть, как там наш объект?

— Ты что, Никитин, с дуба рухнул? — округлив глаза, спросил Аркадий. — Это же нарушение инструкций. Да нам за это по строгачу влепят. Может, ты ещё заявишься к нему и скажешь: «Здравствуйте, я из наружки. Мы тут следим за вами. Не могли бы вы предупреждать нас обо всех ваших передвижениях заранее?»

— Аркадий Иванович, но мне кажется, что с ним что-то произошло, — продолжал упорствовать Илья.

— Никитин, когда кажется, креститься надо, — ухмыльнулся Сазонов и откусил солидный кусок шаурмы. — Она ещё и с курицей, — разочарованно и в то же время возмущённо произнёс он, не переставая жевать. — Ты что, не мог взять нормальную шаурму? Со свининой?

— А если я аккуратно посмотрю? — не обращая внимания на упрёки по поводу «не той» шаурмы, спросил Илья.

— Никитин, тебе что — больше всех надо? За время нашего дежурства объект никуда не делся и с ним ничего не случилось. Через сорок минут приедет наша смена, мы передадим им эстафету. И дальше уже будет их забота, что с объектом. Поэтому расслабься и пей свой кофе, а в квартиру к объекту не суйся. Понял?

— Да, — ответил Никитин, и его охватило чувство презрения к взъерошенному напарнику, который жадно поглощал шаурму, не обращая никакого внимания на крошки и соус, испачкавшие уголки его рта и одежду на груди.

Илья вылез из машины, не желая больше ни минуты находиться рядом с Сазоновым, и задумался над тем, как ему узнать, жив или нет объект наблюдения. При этом, конечно, не ставя в известность своего напарника...

«А что если позвонить в пожарную часть, представиться соседом объекта и сказать, что из его квартиры доносится запах газа?» — промелькнула мысль в голове у Ильи, и он направился к подъезду, чтобы путём логических вычислений определить номер квартиры объекта наблюдения.

— Никитин, ты куда? — окликнул Илью напарник.

— Сейчас приду.

— Только не вздумай соваться в квартиру! — вдогонку крикнул Аркадий.

— Да понял я, — отмахнулся Никитин и продолжил идти в сторону подъезда.

Достигнув цели, он начал искать глазами табличку с номерами квартир.

— О, вот она, — сам себе сказал Никитин и продолжил рассуждать вслух: — Так, значит, в подъезде квартиры с пятидесятой по шестьдесят четвёртую — следовательно, всего шестнадцать квартир. На первом этаже находится магазин — значит, на оставшихся четырёх этажах по четыре квартиры. Окна объекта — на углу, то есть у него угловая квартира, но не крайняя правая на лестничной площадке, иначе его окна выходили бы и во двор — значит, третья по счёту. Получается, номер его квартиры — пятьдесят девять.

Илья закончил свои размышления и направился обратно, на ходу вытаскивая смартфон и набирая 01.

— Алло, здравствуйте! Из квартиры моего соседа доносится запах газа, а он не открывает дверь. Мне кажется, он потерял сознание... Адрес? — переспросил Илья. — Университетский проспект, дом пятьдесят шесть, квартира пятьдесят девять. Да, это квартира моего соседа. Приезжайте скорее, — добавил он и отключил смартфон.

Еле сдерживая улыбку, Илья подошёл к машине, в которой его ждал Сазонов, и открыл дверь, чтобы взять уже успевший остыть кофе.

— Ты чего такой довольный? — сердито спросил Аркадий, сдвинув брови.

— Так просто, настроение хорошее.

— Ой, не юли, Никитин, — затряс поднятым вверх указательным пальцем Сазонов. — Я же вижу, что ты что-то задумал.

— Успокойтесь, Аркадий Иванович, и пейте свой кофе.

Спустя двадцать минут Никитин и Сазонов уже наблюдали, как к дому подъехали сначала участковый, а затем бригады пожарной и газовой служб. Обменявшись между собой парой фраз, все подъехавшие зашли в подъезд, где располагалась квартира пятьдесят девять, предварительно подперев металлическую дверь подъезда с автодоводчиком и магнитным замком кирпичом, чтобы та оставалась открытой.

— Что ты сделал? — закричал Аркадий, до этого молча наблюдавший за происходящим.

— Успокойтесь, — невозмутимо ответил Никитин, сдвинув брови, и, не сказав больше ни слова, вышел из машины.

Сазонов яростно выругался и поспешил протиснуть свою тушу между креслом и рулевым колесом, чтобы последовать за Ильёй, который уже успел дойти до двери подъезда.

Никитин поспешил догнать зашедших в подъезд — они уже поднялись на лестничную площадку четвёртого этажа. После того как дверь пятьдесят девятой квартиры им никто не открыл, они начали стучать во все двери на площадке. Жильцам, оказавшимся дома, задавались одни и те же вопросы: «У вас пахнет газом?», «Вы звонили по поводу запаха газа?»

На удачу Ильи, который затесался среди быстро собравшейся толпы зевак, дверь шестидесятой квартиры открыла женщина, которая на вопросы пожарных затараторила:

— Я пожилая женщина и редко выхожу из дома. И вы знаете, в последнее время я очень часто стала чувствовать запах газа.

— А сейчас у вас им пахнет?

— Сейчас — нет, но в подъезде это бывает часто.

— Это вы звонили сегодня по поводу запаха газа из пятьдесят девятой квартиры?

— Нет. Но вы знаете, там живёт очень подозрительный тип. Он никогда не здоровается, часто собирается со своими дружками по вечерам. Они постоянно что-то празднуют и кричат. Ну никакого покоя!

— Понятно, — перебил женщину участковый. — А сейчас он дома?

— Да вы знаете, с вечера был дома и из квартиры вроде как доносились голоса. Наверное, опять отмечать что-то собирались, а потом всё резко как-то стихло.

— Скажите, а кто мог позвонить по поводу запаха газа из пятьдесят девятой квартиры?

— Да, наверное, Иван Петрович из шестьдесят третьей. Он часто жалуется на запахи из соседней квартиры, в том числе и газа. Стояк-то у них один. Только его сейчас нет дома, он уже ушёл на работу.

— А вы откуда знаете, что он ушёл на работу?

— В нашем доме такие стены, что здесь просто невозможно не заметить, когда кто-то уходит на работу, — закачала женщина головой, закатывая глаза, видимо, осознавая, что представитель власти пытается её обвинить в излишнем любопытстве и наговорах.

— Понятно, — закончил разговор с пенсионеркой участковый и обратился к пожарным: — Ну, что делать будем?

— Взламывать дверь! А что ещё делать? Сигнал поступил, по косвенным признакам подтвердился. Просто так мы уже уехать не можем.